— Но я не хочу! — воспротивился Максим. — У меня другие планы! В конце концов, мне уже четырнадцать! Мне надоело без конца менять школы! Можно я останусь в Москве с бабушкой?

Однако родители, как всегда, были неумолимы.

— Билеты забронированы на завтра, так что срочно собирай вещи, — последовал суровый отцовский приказ.

Они с Оксаной еще стояли рядом, но невидимая преграда уже разделила их.

— Снова уезжаешь, — потрясенно прошептала она.

— Ага, — удрученно пробормотал он.

— Когда?

— Завтра утром.

— Надолго?

— На два года.

Два года! Целая вечность! Мысленно каждый начал подсчитывать: четырнадцать плюс два… Когда Максим вернется, им будет по шестнадцать!

— Но… но ты же будешь приезжать? — ее голос дрожал.

— Конечно! — подхватил он. — Обязательно! Летом и зимой… А может, и чаще!

— Я буду ждать, — пообещала она. — Сколько бы ни понадобилось.

— И я, — ответил он.

— И знаешь что? Давай, когда встретимся, станцуем танго. Как та пара сегодня в кафе, помнишь? — предложила вдруг она.

— Но я не умею! — растерялся он.

— Я тоже, — успокоила она. — Пока. Но за время разлуки надо научиться! Пусть у нас будет такая цель, оки?

— Ладно, — Максим счастливо улыбнулся. Он обнял девочку, нашел в темноте ее губы. Какая же она у него все-таки умница! Если есть общая

— Конечно! — подхватил он. — Обязательно! Летом и зимой… А может, и чаще!

— Я буду ждать, — пообещала она. — Сколько бы ни понадобилось.

— И я, — ответил он.

— И знаешь что? Давай, когда встретимся, станцуем танго. Как та пара сегодня в кафе, помнишь? — предложила вдруг она.

— Но я не умею! — растерялся он.

— Я тоже, — успокоила она. — Пока. Но за время разлуки надо научиться! Пусть у нас будет такая цель, оки?

— Ладно, — Максим счастливо улыбнулся. Он обнял девочку, нашел в темноте ее губы. Какая же она у него все-таки умница! Если есть общая цель, разлуку перенести легче.

любимые Максим знал почти наизусть.

«Максик, любимый. Твой разрыв с Даной и наш сумасшедший роман взбудоражили весь класс и две семьи. И хоть «виноваты» в этом двое, отдуваться приходится мне одной. Оказалось, что я могу быть твердой, как скала, — а в этом всегда половина успеха. Твердость и уверенность гипнотизируют окружающих и завоевывают их. И все равно, наши мамы долго не могли понять, как это ты, человек спокойный, рассудительный и не импульсивный, вдруг стремительно рушишь одни отношения и как в омут головой кидаешься в новые. Наши мамы были шокированы, ты же знаешь, они подруги, не в пример их детям. Хотя, если бы они начали активно вмешиваться, то не выдержала бы даже их железобетонная дружба. Однако они повели себя мудро — тетя Алина ограничилась язвительным «свято место пусто не бывает!» (я так и не поняла, про тебя это или про меня), а моя мама преувеличенно долго извинялась перед ней — как будто она в чем-то виновата. И ей, бедняжке, досталось по полной — я слышала, как мама Данки отпустила шпильку, общий смысл которой был: «Ну и доченьку ты воспитала!» Тетя Алина считает, что это я отбила тебя у ее бедной Даночки, это я, коварная соблазнительница, заманила в сети бедного невинного ягненочка.

Вот так мы с мамой стали «козами отпущения» — и всех это вполне устраивает, в том числе и нас, потому что, по большому счету, это такая ерунда. Главное — у меня теперь есть ты, и это придало жизни совершенно новый смысл».

Оксана тоже без конца перечитывала закачанные в мобильник любимые строчки:

«Солнце мое, привет. До сих пор не верю, что могу называть тебя так — недоступную и великолепную. Еще год назад это было немыслимо, а теперь ты — моя, и я могу любоваться тобой, сколько захочу. Кроме скайпа, ты у меня есть в трех вариантах. Во-первых, на маленькой фотке в бумажнике. (Кстати, должен открыть страшную тайну — эту фотку твой нерадивый ученик лично выкрал из альбома любимой учительницы еще в далекие годы совместных занятий.) Во-вторых, ты в рамке стоишь у меня на столе — это любимая фотка, ты там в замечательном розовом платье — вылитая Барби-фламинго-невеста. Это я так шучу, а у Кена все шутки глупые. Ну а в-третьих, ты постоянно витаешь у меня над головой на потолке, и я то и дело любуюсь твоей неземной грацией и красотой. Угадала. Ну да, это розовый фламинго, я сам его нарисовал. Когда смотрю на него, кажется, что это твоя душа прилетела ко мне. А значит, недалеко и до встречи.

приготовишь для меня?».

Несмотря на бодрый тон писем, жить в постоянной разлуке оказалось мучительно. Максим крепился, стараясь не оставлять себе свободного времени — иначе тоска становилась невыносимой. Занятия танцами действительно помогли. Делая первые неуклюжие шаги и танцуя с разными партнершами, он все время представлял, что обнимает Оксану, и от этого становился чуточку счастливее.

Постепенно ноги стали попадать в ритм, печаль потеряла остроту, ушла в глубину души. Он научился довольствоваться малым и жить мечтами о будущей встрече..

То же происходило и с Оксаной. Она как будто заточила себя в неприступную башню, спряталась в скорлупу. «Уроки и танцы», — стало ее девизом в этот год. После тренировок она буквально засыпала перед экраном компьютера. Подруги вначале обижались, потом махнули рукой. Повезло Шумейко: Оксане для танцев нужен был партнер, а он, как всегда, оказался под рукой движения с Сергеем, всегда мысленно ставила на его место Максима..

А вот встретиться зимой влюбленным так и не удалось. Когда на каникулы семья Бехтеревых приехала в Москву, Оксану отправили к бабушке на Украину. Влюбленные разминулись буквально на несколько часов и долго потом перебрасывались горестными письмами.

Неужели всего через несколько часов виртуальный роман снова станет реальным. Оксану колотила дрожь нетерпения, она готова была разбить в доме все часы, ставшие невероятно медлительными. Десять часов до встречи, девять с половиной, девять… четыре… три… Как же медленно течет время. Такой густой вязкий кисель… И с Максимом нет никакой связи: он включит мобильник только после приземления..

Жаль, что нельзя поехать в аэропорт встречать его! Через два часа у Оксаны награждение победителей городского интеллектуального марафона, и будет некрасиво, если человек, занявший первые места по русскому языку, стилистике, экономике и экологии (а это она), не придет.

найти нужных слов! Абзац…

Мобильник в руках задрожал, затрепетал… Неужели Максим?! Ах, нет, Катя Звягинцева из Оргкомитета марафона.

— Оксан, ты куда запропастилась? Мы обыскались уже! Через полчаса награждение, помощник мэра рвет и мечет…

— Как — через полчаса?! Я думала, к часу…

— К одиннадцати, я же тебе несколько раз скидывала! Ты где витаешь?

«Где, где! Пролетаю, как фанера над Парижем…»

— Чтоб была вовремя, и точка! Не позорь меня и народ, — отрезала Катя и отсоединилась.

Легко сказать — вовремя! А как, как это сделать, если осталось всего полчаса?!

Оксана заметалась по комнате. Темно-серый пиджак, клетчатая юбка, красная жилетка, белая блузка, колготки, черные туфли… После этого спринта ее можно будет награждать еще и за рекорд по скоростному одеванию! А заодно и по скоростному причесыванию и наложению макияжа.

Карета подана, и конь копытом бьет…

«Конь? Карета? О чем это он?» — подумала Оксана, скатываясь по лестнице.

Она открыла дверь и оказалась рядом с темно-синим «Фордом». Сергей выглянул из машины, призывно помахал рукой.

— Куда прикажете? — поинтересовался он, едва только запыхавшаяся девочка плюхнулась на заднее сиденье.

— Здание мэрии, — выдохнула она, откидываясь на спинку и закрывая глаза. И лишь когда машина тронулась и, набирая скорость, покатила по двору, до нее дошло.

— Ты что, угнал отцовскую тачку?!

— Не угнал, а взял покататься. В конце концов, это наше общее семейное имущество.